вторник, 26 апреля 2011 г.

Базылишек и студенты, или седлиско василиска

W siedlisku legendarnego bazyliszka
Siedlisko по-польски, как ни странно, – логовище. И вот 78 лет и почти два месяца тому назад одна виленская газета поместила статью „W siedlisku legendarnego bazyliszka“ о том, что в Германии будто бы обнаружилась пещера с окаменевшим 15-тиметровым доисторическим ящером, и он-то, по всей вероятности, и породил легенду о Зигфриде и драконе, отчего виленский автор предположил, что это сенсационное открытие, пожалуй, может дать сравнительный материал для исследователей генезиса легенд о вавельском смоке и виленском василиске; дух последнего же, как известно, таится в подземельях Бакшты, куда и отправились отважные студенты – члены научного кружка студентов Университета Стефана Батория, точнее три студента, предусмотрительно привлекшие к участию в экспедиции представительницу прекрасного пола, располагающую самым страшным для василиска оружием – зеркальцем.
Włod. W siedlisku legendarnego bazyliszka. Kurjer Wileński. 1933. Nr 84 (2625), 31 marca. S. 3.
Skamieniały szczątki potwora w nowootkrytym lochu
В одной из подземных пещер, писала газета на следующий день, нашлась окаменевшая морда огромного ящера мезозойской эры, возможно, из отряда лабиринтодонтов, туловище же его длиной, оценочно, не менее семи метров, уходило в глубь старых завалов земли. По всей вероятности, окаменелая тварь была предметом культа языческих племен; позднее, с распространением христианства, ее поместили, как можно допустить в отношении подземелья под Бакштой, в подземное святилище, а вход замуровали. Память о божестве, впрочем, сохранилась, породив известную каждому виленчанину легенду о василиске. Не исключено, что в далеком прошлом чудище в качестве объекта культа было табуировано и если кто-нибудь, помимо жрецов, осмеливался войти в его обитель и взглянуть на него, то наказывался смертью, что и дало основание мотиву убийственного взгляда василиска, рассуждал ученый автор статьи, по известному научному методу также допуская, что победа над василиском в легенде отражает историческую победу христианства над язычеством. Статью иллюстрировала мутная фотография, с пояснениями, что сделана она в подземелье в неверном свете магния. Любопытная публика могла с 9 часов утра до 5 вечера обозреть находку за 10 грошей, пожертвованных в вспомоществование бедным детям и сиротам приюта Иисуса Младенца.
Włod. Rewelacyjne odkrycie w podziemiach Bakszty. Skamieniały szczątki potwora w nowootkrytym lochu (Ciąg dalszy). Kurjer Wileński. 1933. Nr 85 (2626), 1 kwietnia. S. 3.
Przedpotopowy jaszczur... z gliny
Научные рассуждения, среди прочего и по части биологической классификации окаменелого ящера, не отпугнули виленчан, от природы, как известно, любознательных и милосердых и потому весь день охотно жертвовавших за посмотр допотопного чудища кто 10 грошей, кто 50, а кто и элегантно обходивших соответствующую кружку, так что для поддержания порядка и регулирования нескончаемых потоков любителей виленского василиска и его седлиска было наряжено два полицейских.
Przedpotopowy jaszczur... z gliny. Kurjer Wileński. 1933. Nr 86 (2627), 2 kwietnia. S. 3.
Пополнить же свою маленькую василискиану материалами газеты Czerwony Sztandar за 1981 год не удалось, в Библиотеке Врублевских за этот год комплект неполный, с пропущенными номерами, зато в тех, что есть, мелькнули стихи с фотографией юного Ромуальда Мечковского, в ту пору радиожурналиста, довольно много переводов литовской поэзии, между прочим Миколаса Карчяускаса, Юстинаса Марцинкявичюса, еще статья Василия Барановского о том, что журнал Литва литературная –  друг литовской литературы (nr 254, 5 listopada) и чуть не в каждом номере агрессивный полив Солидарности, дескать, рвется к власти, один заголовок так и звучал, мол, прется к власти: „Solidarność“ prze się do władzy, какого-то корреспондента Петрова из Правды, вообще все такого рода материалы не корреспондентов газеты, не из польских изданий, а из так называемых центральных органов.

воскресенье, 24 апреля 2011 г.

innego sposobu użyto na bazyliszka

Encyklopedyja powszechna. T. II. Warszawa: Orgelbrand, 1860. S. 1076—77
Переводчику прекрасного романа Кристины Сабаляускайте "Silva Rerum" (в нашем лесочке между тем вышел уже и "Silva Rerum II", о котором ничего сказать не могу, кроме как признаться в опасениях, что он, чего доброго, может разочаровать, — не может же быть, чтобы он оказался написанным с тем же драйвом, умом и барочным словесным изобилием, что и первый) придется всерьез обдумывать переводческую стратегию пересоздания этого мира Жмуди и Вильна второй половины XVII века, который на литовском, с субтильным налетом латинизмов и полонизмов (ot kurva katinas), так натурально выглядит, но в переводе на русский, например, Пшитулецкис (а не Пшитулецкий) или Казимерас (а не Казимир) выглядели бы неестественно, тем более, что рядом с ними действуют или упоминаются реальный Деламарс (Delamarsas) или строитель Бастейи, она же Барбакан Фридрих Геткант (Getkantas), и Радзивиллы, Пацы, Сапеги, или вот высохшая мумия Симеона Столпника (Simonas Stulpininkas). Но тогда резали бы ухо Йонас Мотеюс Норвайша (а не вероятный Ян Мацей) и т. п. Или махнуть рукой и литуанизировать Деламарса, а заодно и Вильну / Вильнюс, Зверинец, Заречье?
«Я не считал бы василиска только аллегорией», — возразил Деламарсас, внимательно глядя Казимерасу в глаза, а когда тот спросил, не видел ли он когда-нибудь василиска, кашлянув, со вздохом ответил, что нет, и слава богу, что нет, потому что дар видеть эту тварь дан только виленчанам и, видно, нужно родиться в этом городе, чтобы выдержать его взгляд, так что всем остальным лучше носить с собой по зеркальцу — на всякий случай. Казимерас на это отрезал, что он — живое доказательство, что от взгляда этого маленького, но от того не менее пакостного василиска не умирают, и спросил у отца, как же он, родившийся не в Вильне, а в Норвайшах, в Упитском повете, видел ли когда это исчадие курицы и змеи, как уверял его во сне Бонифацас? «Дорогой мой сын, я привык хотя бы раз в день смотреть василиску прямо в глаза, видно, за долгие годы совсем его приручил» — ответил тот необычно мягко и грустно, рукой дав знак Деламарсасу больше этот разговор не продолжать, потому что в комнату вошла Эльжбета, неся тарелку душистого дымящегося супа, готовая покормить своего бедняжку, своего красавца, своего побитого как упавшее яблочко ребенка, лицо которого теперь навеки будет отмечено шрамом, и этот шрам уродует ее бедного мальчика, хотя нельзя не признать, что придает ему какой-то угрюмой недетской красоты, и, эх, да, кстати, если говорить уже не о детях, два дня тому назад, когда Казимерас был еще без сознания, к ним завернул тот парень, который его нашел <...>
— и дальше уже сил нет переводить это длиннющее, по обыкновению Сабаляускайте, предложение.
Kristina Sabaliauskaitė. Silva Rerum. Vilnius: baltos lankos, 2008. ISBN: 978-9955-23-225-4. P. 121.

Vilnam sinuosis