Из истории Вильнюсского университета

Simonas Daukantas

Сегодня практически на моих глазах на месте, пустовавшем после снятого месяц-другой тому назад старого, какого-то чуть ли не цементного, Симонаса Даукантаса, исписанного временем и ах и ах как много, во дворе Симонаса Даукантаса водрузился новый Симонас Даукантас, тех же форм, но чуть ли не бронзовый. Его надо, во-первых, освятить, во-вторых, обмыть, а то висеть, тьфу-тьфу-тьфу, не будет. А в воскресенье во дворе поэта Сарбевия, на том здании, где в бывшей квартире достопамятного архитектора Шульца располагается деканат филологического факультета, будет торжественно открыта мемориальная доска в память поэта Чеслава Милоша. Ее по-хорошему тоже не мешало бы, во-первых, освятить, во-вторых, обмыть. А то висеть не будет. Тем более, что, сколько помнится из разговоров с Александром Фьютом, в студенческие годы Милош был отнюдь не таким, каким он мог бы рисоваться, например, из «Города без имени» и на филологии, то есть на тогдашнем гуманитарном отделении, на полонистике, ему не очень-то понравилось (да и в целом не очень высоко о тогдашнем университете он отзывался: заведение новосозданное, без традиций, профессура с бора да сосенки, и проч.), скучные лекции да экзальтированные барышни, — чего хорошего, спрашивается? Оттого и перевелся. То ли дело ходить по ближним и дальним окрестностям, плавать по рекам на байдарках или на чем там они с Теодором Буйницким плавали, в здоровом теле здоровый дух и все такое прочее. Но другого университета у него не было. А у университета другого нобелевского лауреата.