Польско-иезуитская пропаганда

Александр Жиркевич в «Сонном царстве великих начинаний (К столетнему юбилею дня рождения Ивана Петровича Корнилова)» (о чем уже вспоминал не раз) пытается понять и в какой-то мере оправдать «новых русских людей» в Вильне времен М. Н. Муравьева и И. П. Корнилова, но в конечном счете осуждает, причем со своей «русской» точки зрения. Дескать, зря они в спешке совершали «научно-археологические варварства» в роде «уничтожения ценных, исторических, художественных фресок» в Ауле (т. е. в зале Смуглевича), «с заменой их живописью в византийском стиле». Они должны были «непременно и свято сохранить» «древнюю стенную живопись на исторические и мифологические сюжеты»:

Пусть бы оставались, например, в зале «Aula» фрески, аллегорически будящие нездоровые мечтания о былой силе польско-иезуитской пропаганды, как след давно минувших, отлетевших в область невозвратного прошлого призраков.

Они, конечно, теряли бы свое кажущееся обаяние, когда тот же зал наполнился бы рукописями, вещами, говорящими о более древней, православно-русской культуре края, портретами русских, местных мучеников, жизнь свою отдавших за любовь и преданность России, когда в этом же зале, в известной системе, были бы расставлены доказательства неумолимой, отрезвляющей, исторической действительности...

А. В. Жиркевич. Сонное царство великих начинаний (К столетнему юбилею дня рождения Ивана Петровича Корнилова). Вильна: Русский почин, 1911. С. 32.

Трутнев и Жиркевич

Смутно помнил, что с полотном И. П. Трутнева, изображающем посещение императором Александром II Виленской публичной библиотеки, что-то не так. Картина, писанная маслом, изображала государя, рассматривающего у стола достопримечательности библиотеки в присутствии генерал-губернатора Э. Т. Баранова, попечителя Виленского учебного округа И. П. Корнилова, служившего тогда при Корнилове А. П. Владимирова (известного сочинениями «Чай и вред его для телесного здоровья, умственный, нравственный и экономический», «Кухня, как путь эмансипации женщины» и «Чем набивают головы детей») и письмоводителя библиотеки Ю. М. Новашевского, была повешена в парадном читальном зале на почетном месте, над входными дверьми. А что с ней не так, оказывается, писал А. В. Жиркевич:

    Кому же и виленских старожилов, интересующихся местным прошлым, не известно, что Корнилов в ожидании приезда царя, полагая, что таковой приезд будет еще не скоро, ушел к себе на время, в квартиру, так что, когда государь действительно осчастливил библиотеку посещением, то Ивана Петровича там на лицо не было?!
    Спросите об этом, для проверки слов моих, у писавшего картину академика Трутнева, у здравствующего до сих пор Ю. М. Новашевского, и они вам подтвердят справедливость мною сказанного.
    Еще хуже, на взгляд наш, обстоит дело, если, как рассказывают, библиотечная комиссия знала об отсутствии Корнилова и заставила нашего маститого, талантливого художника уклониться от истины, желая увековечить на картине и основателя Библиотеки.

А. В. Жиркевич. Сонное царство великих начинаний (К столетнему юбилею дня рождения Ивана Петровича Корнилова). Вильна: Русский почин, 1911. С. 50—51.