Кто в юности не был левым, у того нет сердца, кто в старости остался левым, у того нет ума

Портрет василиска

Завсегдатаям Бурбуляторов, должно быть, известен по Лаймикису художник Сергей Первушин, он же жж-юзер exabute, автор постеров Бурбуляторов. Как стало известно, в разговоре с темпоральной Катей он очень обрадовался, узнав, что точных сведений о внешнем облике нашего виленского василиска скорее нет, чем есть: свидетели и очевидцы все же же окаменевали и уж ничего поведать любознательным студентам и пытливым исследователям не могли (хотя Нарбут, писал, как мы помним, что заслуженный профессор Фердинанд Шпицнагель в нашей славной Альме матер даже чучело какой-то помеси петуха и рыбы демонстрировал на публичных лекциях). Что, конечно, развязало руки и все восемь ног Осьминога в шляпе. Удивительным образом бесстрастный фотообъектив в руках Елены Михайловны обнаружил поразительное сходство между мною грешным и этим чудищем подземелий Бакшты. Йохоо!      

О чудесах

Перед тем, как кафедру философии в императорском Виленском университете столь несчастливо занял было Юзеф Голуховский, преподавал глубокомысленные науки пиар Анёл Довгирд, в 1828 году защитивший докторскую диссертацию «О чудесах». А говорят, мол, упадок Альмы матер при Новосильцеве начался.

Vikerkaare külalistemaja

Смотрю на заснеженный Тарту вооон из того окна наверху, посередине, Vikerkaare külalistemaja на снимке, сделанном, страшно подумать, два года тому назад, в сентябре 2008 года, — а кажется, что все десять лет просвистело глазом не моргнув, — когда мне грешному довелось обитать тут же, разве что, может быть, этажом ниже, на улице, конечно, Vikerkaare. И тогда мы тут занимались наукой («Критика и литературоведение в культуре русской эмиграции», потом были еще «Мифология культурного пространства», «Эстония и Россия в ХХ столетии: диалог культур», совсем недавно Лотмановский семинар), и сейчас опять же ею: «Нации в литературе. “Идеологическая география“ западных окраин Российской империи в литературе». Среди участников Любовь Киселева (Тарту; «Литературная составляющая в имперском национальном проекте»), Олег Лекманов (Москва; «У Лукоморья: об одном националистическом петроградском журнале» — не такой уж он ужасным был, оказывается, и даже вовсе не такой), Евгения Назарова (Москва; «“Другим“ о “своих“: рассказы Карла Александра Скуйе о латышских крестьянах для русского юношества. 90-е гг. XIX в.» — случай обстоятельного доклада о никому неизвестном фигуранте, значение коего для судеб, например, чего бы то ни было, по-видимому, ничтожно), Алексей Вдовин (Тарту; «Русский народный характер как “литературный обман“: (рассказ А. Ф. Писемского Леший)» — отличный доклад с интригой и замечательным анализом повествовательной техники), а также Роман Войтехович (Тарту), Татьяна Мисникевич (Петербург), Андрей Немзер (Москва), Татьяна Степанищева (Тарту), Елизавета Фомина и другие умные и симпатичные люди.

В досье на иезуитов

— Есть у нас где-то фиговенький конспект на иезуитов? — Надо этим заняться, когда будет время. Это конспект виленских записей:

Погибни все — цари и царства,
В народах бунт да воскипит;
Но лишь бы в келии коварства
Сидел спокоен езуит!

По поводу событий 25 мая. Перепечатка из «Народного голоса». Вестник Западной России. 1867. Кн. 5. С. 208.

Неграмонирующий

Иные удачные ачипятки втемяшиваются надолго. На днях застряла одна такая, затесалась из толп ваделоток и вайделотов прекрасного романа (жаль, что, кажется, так и не закончился) писателя Сергея Калугина про Ягайлу, избалованного своей русской матерью Юлианией, отчего и пошли, конечно, как ни странно, все беды литовского народа, а вот расово чистое происхождение Витовта сделало его, натурально, истинно литовским прорусским патриотом, и вот что-то там с чем-то писателем Калугиным отмечено как неграмонирующее.

От Ягеллы ренегата

Возносясь под небесами,
Над литовскими лесами,
Православный русский крест,

Вновь блестит, что солнца луч

Светел, дивен и могуч!
Здравствуй, Русь! четыре века
Не видались мы с тобой,  —
Волей злого человека
Разлученною сестрой!
От Ягеллы ренегата
Свой предавшего народ,
Игу римского разврата,
Как несчастьем ты богата!

И так далее. Там какой-то странный ритмический сбой выскочил («Путь давать, для той свободы, / К какой идем с отцем — / С русским соколом-Царем»), что говорит, должно быть, о непосредственности и искренности чувств. Вот какие славные стихи печатали в Вестнике Западной России (1866, Кн. X. Т. IV. С. 67—68), между прочим, в типографии Адама Киркора.