Юстас Палецкис

  Героя Социалистического Труда Юстаса Палецкиса справедливо называют символом коллаборантства. Литературные его достижения сомнительны. Но все-таки в Балтийском архиве должна будет появиться его страничка со статьей об Аспазии из «Балтийского альманаха» и, может быть, рецензией на его книжку стихов, написанной Евгением Шкляром. А для этой страницы понадобится иллюстрация. Правда, в Балтийский архив пойдет в меньшем разрешении. Но раз уж есть такая, почему бы не загрузить ее в twitpic

(хотя фотографии фигуранта, к удивлению, находятся в интернетах).

История одной улицы

История одной улицы в Барановичах. Не то, конечно, удивительно, что она побывала Мариинской, Hauptstrasse, Szeptyckiego, Советской, Мариинской и опять Советской, а то, что смена названий на самой же улице задокументирована соответствующими табличками. Нетрудно заметить, что шрифт таблиц отличается. Тот же угол можно разглядеть на другой фотографии и с правильным комментарием, а также на еще одном снимке с другой табличкой современного названия (где не столь отчетливо акцентирован инь-янский, перевертышный номер дома, дополнительно подсказывающий символику перемен).

Вильнюсу с его такой яркой и многоцветной историей старых улиц, но монотонным однообразием табличек с их названиями такого явно не хватает. Внимание к такого рода вещам актуализировала, во-первых, статья Юлюса Наркунаса о городской типографики и, во-вторых, недели две тому назад бросившиеся в глаза особенные таблички в Неменчине: во-первых, зеленые, во-вторых, то и дело на литовском и рядом на польском. Очень симпатично.

Фотографии, кстати, кликабельны (как и все здесь, кажется). А то мы, как известно, ленивы и нелюбопытны.

Универсальное утешение

Это ничего, что Вы сидите в грязной турецкой кофейне, здешние не лучше.

Из письма А. П. Ладинского из Парижа 5 мая 1930 г. А. П. Дехтереву в Шумен (Болгария)

Мужчины с книгами

Одетый с книгой

Как известно, среди восемнадцати скульптур на пилонах в университетском костеле Святых Иоаннов дюжина изображает различных Иоаннов. Из оставшихся не менее двух с книгами в руках, у одного и того же пилона, один в кардинальской шапке, очень похожей на княжескую митру, а другой, вот этот святой Бонавентура, Doctor Seraphicus, практически великий францисанец в широкополой шляпе. Это о нем с воодушевлением и симпатией говорил в марте папа Бенедикт XVI, что на мой непросвещенный взгляд положительно характеризует их обоих. Так вот наш католический Бонавентура (о котором одобрительно, впрочем, отзывался и Мартин Лютер), как нетрудно заметить, одет с головы до ног. Да и странно было бы увидеть в храме неодетое тело, за исключением Христова, только снаружи, на фасаде, Иоанн Креститель сверкает коленкой. В целом это произведение должно говорить, что любовь к книгам и тяга к наукам вовсе не должны обдирать человека до нитки. По крайней мере так это понималось в прежние времена.

Голый с книгой

Иное говорит нам голый мужчина с книгой на фасаде Дома искусства в Таллине. Скульптуру, установленную в нише функционалистского здания (1934) в 1937 году, выполнил скульптор Юхан Раудсепп (1896—1984). Любопытная фигура (Раудсепп, а не его скульптура, хотя последняя, конечно, тоже, опять таки как никак включена в эстонский регистр культурных ценностей; ей в пару там еще, как для гендерных исследований, женщина стоит, тоже голая, но не с книжкой, а с гирляндой цветов — зачем женщине, тем более голой, книжка?): как пишут в интернетах, во время Первой мировой войны оказался в Пензе и учился там в художественной школе, где заразился кубизмом, но потом это из него повыветрилось. Правда, и эту скульптуру можно, наверное, как-то позитивно прочитать, не то что с этими книжками без штанов останешься, а в том смысле, что за образованность можно и последнюю рубаху отдать.

Поневоле задумаешься, а есть ли в Вильнюсе пример неодетой статуи с книжкой? Евангелисты в нишах Кафедрального собора, студентка на Зеленом мосту — голыми не назовешь. А больше что-то и не припоминается.

Птицы

 
Про черных стрижей пишут в Википедии, что это вообще чемпионы и рекордсмены: могут по два-три года находиться в воздухе без остановок (ого-го!) и все это время на лету умудряются есть, пить и заниматься любовью со стрижихами. Личные мои наблюдения говорят также о том, что они в состоянии по три-четыре часа орать без перерыва, опять-таки на лету. Чем они эти звуки извлекают и есть ли у них какая-либо функциональность, еще предстоит разобраться (скорее всего, британским ученым). Внезапно, однако, что-то изменилось в этом мире. Прислушался: стрижи смолкли. Что за чудо, и к чему это знамение, — с этими мыслями и чувствами вышел на балкон, неся их перед собой, прямо во внезапно наступившую тишину, в которой мысли и чувства стали неуместны и, почувствовав это, мгновенно исчезли, растаяв в пасмурном небе одной маленькой, но европейской страны. Взору моему тотчас предстала разгадка: несколько десятков молчаливых ворон одной лишь серьезностью своего вида заставят не то что стрижа замолчать. И задуматься.

Зал Смуглевича

Мик Джаггер

Мику Джаггеру исполнилось 67 лет, но особого желания писать об этом нет, тем более, что он, оказывается, уже успел побывать консультантом круглого стола Европейской комиссии по э-коммерции, а от нее ничего хорошего ждать не приходится, разве что дело возьмут в свои руки европарламентарии пираты, но где они? Поэтому лучше про один из самых красивых и примечательных залов Вильнюса — зале Смуглевича. Этот зал, расписанный Франциском Смуглевичем, уже со времен ректора епископа Иеронима Стройновского служил аулой. Когда Николай I в 1832 году упразднил императорский Виленский университет, зал вместе с другими зданиями университета (вместе с костелом Св. Иоаннов, между прочим) перешел в ведение Виленской Медико-хирургической академии. Когда же и она была в 1842 году закрыта, а ее потенциалом воспользовался медицинский факультет вновь открытого Университета Св. Владимира в Киеве, зал изредка использовался для публичных собраний. Спустя десять лет зал и еще два других на втором и третьем этажах (нынешние общая и профессорская читальни Библиотеки Вильнюсского университета) получила учрежденная в 1855 году императорская Виленская археологическая комиссия.

Музей древностей

В этом зале состоялось торжественное открытие комиссии и Музеума древностей; его экспозиция и была здесь размещена. Вид зала той поры довольно хорошо известен по нередко репродуцируемой литографии Альберта Жамета (Владас Дрема, кстати говоря, называет его Albertas Žemaitis, что вроде бы и верно указывает происхождение фамилии, но может внести путаницу в неприспособленные к виленским обстоятельства головы), с каким-то удивительным каменным идолом посередине, — должно быть, еще один романтический фальсификат Адама Киркора (за верность цветов отвечать не рискнул бы, посмотрев другую репродукцию). В публичном заседании Археологической комиссии по случаю принятия Музеума древностей под покровительство цесаревича наследника престола в 1858 года Павел Кукольник прочел стихи:

    Мы видим пред собой науки новый храм,
    Который, как словес всесильных чудесами,
    Возник, взрос, возмужал пред нашими очами.
    Два года пронеслось, и новая заря
    Успехов разума блеснула над Литвою.
    Едва всесильное великаго Царя
    «Да будет!» раздалось, — и с дивной быстротою
    Сокровищ для ума посыпался каскад.
Науки храм, в котором, среди прочего, выставлялось чучело зубра, между прочим, посетил Николай Лесков в сентябре 1862 года.

Читальный зал

А при Муравьеве в 1865 году Археологическая комиссия и музеум как проводники подрывной польской пропаганды были закрыты. Залы музея были отведен под Виленскую публичную библиотеку, унаследовавшую и часть коллекций. Художник Василий Грязнов в 1867 году заменил прежнюю роспись (с бюстами мудрецов) орнаментом в псевдовизантийском стиле. Музейная экспозиция заняла зал наверху, а внизу была устроен читальный зал. Мария Минцлова, дочь писателя Минцлова, побывав в Вильне пред войной, описывала "большой и светлый читальный зал": вокруг длинного стола, занимающего середину зала, тянется громадная витрина-подкова под стеклом которой хранятся печатные и рукописные редкости. Здесь лежит оригинал Литовского статута, писанного в 1588 г. на древнерусском языке, прежде господствовавшем на Литве; Туровское Евангелие XI века, на полях которого сохранились записи князя Острожского, церковные рукописи разных веков, указы и письма русских императоров и императриц и пр. На стенах развешаны картины и портреты деятелей края.

Музей древностей

С портретами она, кажется, ошиблась: нетрудно убедиться, что портретами увешен был зал на третьем этаже. Очевидно, об одной из виднеющихся на гравюре Александра Зубчанинова (Белоруссия и Литва. Исторические судьбы Северо-западного края. Изд. П. Н. Батюшковым. С-Петербург: Тип. Товарищества «Общественная польза», 1890) кольчуг Минцлова писала: Очень интересна одна старинная железная кольчуга; она состоит из мелких колечек; по наружной стороне многих из них вырезаны изречения из писания. Хранитель музей рассказал, что ему удалось разобрать на некоторых колечках имя и фамилию первого хозяина ея, а также и различные даты, обозначавшие, когда он бывал в сражениях. Целый железный документ человеческой жизни!

Зал Смуглевича

В 1929 году, к юбилею университета, прежние декор и роспись зала Смуглевича были восстановлены Ежи Хоппеном. На плафоне была обнаружена старая, еще времен иезуитской академии, фреска с изображением девы Марии, осеняющей плащом ученых мужей; она тоже была реставрирована художником Квятковским. Тогда же было повешено восемь светильников. Не помню, где же мне грешному попалось забавная подробность о том, что Хоппен по ошибке подписал именем Аристотеля изображение Демокрита. Реставрационные работы проводились еще в 1979 и 2008 годах, а уж перечислять президентов, королев и первых леди, перебывавших в этом зале, не буду.

Рижский Христофор

Кстати о святом Христофоре, покровителе Вильны, не могу не пожалеть о том, что ни разу не доходил в Риге до того места, где, как говорят, на набережной Даугавы находится (как пишут в интернетах, с 1997 года) Большой Кристап — копия старинной деревянной скульптуры. Спасибо Ларисе — привезла из своей субботней поездки в Юрмалу фотографию. Забавный. С дубиной, крестом, младенцем Христом, подпоясан и с кисой, так еще и с фонариком.

Русские в обществе Литовской Республики

Эту книгу мне грешному подарил один из двух ее соавторов Андрюс во время конференции, посвященной 70-летию со дня рождения Иосифа Бродского. Ему пришлось заканчивать эту книгу одному: в марте 2008 года Натальи Касаткиной не стало. 

Natalija Kasatkina, Andrius Marcinkevičius. Rusai Lietuvos Respublikos visuomenėje 1918—1940 m. Istorinės retrospektyvos konstravimas. Vilnius: Socialinių tyrimų institutas / Eugrimas, 2009. 359 p. ISBN 978-9955-790-83-9. Iliustr., bibliogr.: p. 340—351, santrauka anglų k.: 284—313. Asmenvardžių rodyklė: p. 352—359.

Помеченная 2009 годом, реально вышла  этой  весной. На обложке репродуцирована "Весна в Каунасе" Мстислава Добужинского. Среди иллюстраций есть еще несколько работ художника — "Базар в Шяуляй" (1934), "Чайная в Старом городе" (1930, со звездчатыми сводами, на которые трудно не обратить внимание), еще несколько видов межвоенного Ковно и литовской провинции. Сверх того, еще свыше двух десятков архивных фотографий — групповые снимки в имениях Дмитрия Зубова и Иллариона Васильчикова, с Федором Шаляпиным, сцены, например, зарядки в русской гимназии.

Флаг Каунасской Русской гимназии

Книг о русских межвоенной Литвы немного. Кажется, вовсе нет; могу вспомнить разве что сборник статей Наталии Касаткиной, Асии Ковтун, Григория Поташенко, Дарюса Сталюнаса, меня грешного и других "Русские в Литве (1918—1940): определение проблемы" (Каунас: Vytauto Didžiojo universitetas, 2001). О православной церкви вышли книги (тоже на литовском) Андрюса Марцинкявичюса, Регины Лаукайтите; статьи о Бухове, Добужинском, Карсавине, Лаппо, о русской печати, актерах и режиссерах, например, Кристины Сакалавичюте, Татьяны Ясинской, то-се; еще особенно хорошо старообрядческая тематика разработана.

Андрюс Марцинкявичюс

На таком фоне книга выделяется системностью, последовательностью и особым, новым для темы сугубо социологическим подходом, анализом социальных аспектов жизни русских межвоенной Литвы. В пяти главах рассматриваются демографические факторы (между прочим, вопреки названию подглавки "Переписи как политический конструкт" удивило все же, так сказать, доверие к данным переписи 1923 года, при том, что приводятся сомнения в достоверности ее данных еще Александра Тыминского и уже наших дней — Кшиштофа Буховского, Артура Германна), развитие системы просвещения, профессиональные занятия русских и их положение на рынке труда, деятельность русских общественных организаций, сложные конфигурации гражданского самосознания, конфессиональной принадлежности, культурных приоритетов.
Особенно понравилась страница 21: Ypač paminėtinas rusų kultūros Lietuvoje istorikas Pavelas Lavrinecas, skyręs ne vieną monografiją ir straipsnį rusų literatūros, teatro ir kitoms kultūrinės saviraiškos nušviesti etc.

Upd.: Тем временем ru.delfi.lt появилось интервью с Андрюсом Марцинкявичюсом по поводу и в связи с книгой: Наталия Зверко. Социолог: проблемы русских Литвы разных эпох схожи. Delfi. 27 июля 2010 г.

Василиск и Барбакан

Многолетние исследования позволяют утверждать, что точный адрес василиска — ул. Бокшто 20/18. В давние времена здесь на высоком холме над глубоким родниковым оврагом появилось какое-то укрепление, защищавшее старинное поселение. 

Осип Комаровский. Барбакан зимой. 1938

Позднее, в XVI веке или начале XVII века здесь был сооружен Барбакан с четырехугольной башней, соединенный туннелем (около 150 метров длины) с подземным городским арсеналом. Во время войны с Алексеем Михайловичем и украинскими казаками укрепление пострадало, было заброшено и к концу XVIII века представляло собой развалины, в которых была устроена городская свалка. В начале XX века руины были расчищены стараниями польского Общества друзей науки в Вильно. 

Осип Комаровский. Руины Барбакана. 1938

Немцы оборудовали в остатках Барбакана оружейный склад. В межвоенное двадцатилетие подземелья были доступны для посещения. 1 апреля 1933 года местная печать сообщила, что студенты обнаружили в подземельях останки василиска; полюбоваться на это безобразие можно было за 10 грошей. Во время Второй мировой войны здесь также был склад амуниции, после войны — овощехранилище, в 1965—1970 годах были расчищены остатки городской стены и рвы вокруг Барбакана, в 1985—1986 была проведена реставрация и в 1987 году в Барбакане была открыта музейная экспозиция, а сейчас она закрыта и там что-то невразумительное строится.

Стройка Барабакана

Причем здесь василиск, может спросить читатель, одаренный любознательностью, но лишенный терпения. Ну как же — это здесь, в заброшенных руинах на Бакште, во времена Сигизмунда Августа (1530—1572) обнаружился василиск. Если кто забредал в пещеру, где он обосновался, то находил смерть от взгляда чудища. Побежден же он был отнюдь не зеркалом, как можно было бы ожидать, а волшебной силой руты. По меньшей мере такова версия иезуита Адама Игнация Нарамовского (1686—1736), профессора славной нашей Альмы Матер и автора исторических сочинений. Типография Виленского университета Общества Иисуса в 1724 году отпечатала первую книгу труда "Facies rerum sarmaticarum in facie Regni Poloniae Magniq Ducatus Litvaniae gestarum duobus libris succincte expressa". Здесь-то и был впервые, насколько мне грешному удалось установить, зафиксирован сюжет о виленском василиске. Историю пересказал на польском смоленский каноник Антоний Хризанты Лапчинский (1739), а его текст использовал в своем собрании легенд и преданий Люциан Семеньский (1845). Зеркало как средство против виленского василиска утвердилось в другой группе нарративов.

К иллюстрациям был бы уместен комментарий: Барбакан в 1938 году изобразил Юозас Камараускас, он же Юозапас Камараускас, то есть Юзеф Комаровский, обнаруженный же вид Пречистенского собора с датой 1899 г. и подписью Iнж. Язэп Камароўскi навел на мысль, что уж в школе Трутнева и в училище Штиглица художник действовал как Осип Комаровский. Репродукции заимствованы с научными и образовательными целями с сайта www.epaveldas.lt, © Lietuvos dailės muziejus. За письменным разрешением, как требуется, на их использование в Художественный музей Литвы не обращался.

Точный адрес василиска

В рассказе писателя Макса Фрая "Черные и красные, желтые и синие" (из антологии "Кофейная книга", Санкт-Петербург: Амфора, 2009. С. 113-123), включенном также, в составе цикла "Виленские истории", в сборник "Одна и та же книга" (Санкт-Петербург: Амфора, 2010) повествование ведется от лица Терезы. Между прочим речь заходит и о знаменитом виленском василиске.

Но улицу Бокшто мы любим не только за это, думает Тереза. А еще, к примеру, за то, что воон в том дворе, за высокими, потемневшими от времени деревянными воротами когда-то жил василиск. Чертовски приятно знать точный адрес василиска! Веский повод для самоуважения. Двор ей показали друзья-старшекурсники, давным-давно, когда она только поступила в университет; ясно, что ребята просто шутили, но Терезе плевать, что сказано, то сказано, в любом случае реальность - это то, о чем я с тобой разговариваю, думает она, а значит, василиск жил в этом дворе, и точка.

Одна и та же книга. С. 38.

Ребята, должно быть, точно просто пошутили. Кому ж еще и шутки шутить с василиском, как не студентам виленской Альмы Матер? Это старинная традиция.

Василиск у Кафедрального собора

Некогда Академический клуб виленских бродяг (Akademicki Klub Włóczęgów Wileńskich), как писала Беата Тарновска, неизвестно в каком из годов межвоенного двадцатилетия, устроил представление под открытым небом Убийство василиска. Может быть, это то самое представление под названием Smok, что состоялось в Университете Стефана Батория в 1926 году в честь св. Георгия. Тогда студенты  устроили выставку о василиске, а профессора выступили с докладами о легендах про чудище и по его иконографии. Кульминацией праздника было шествие рыцарей и василиска из двора Скарги по Кафедральной площади (вот на снимке чудище следует мимо Кафедрального костела) и к костелу Святого Георгия.

Руины на Бакште. 1958

В литовском путеводителе по Вильнюсу Мацейки и Гудинаса (1960) упоминаются представления охоты на василиска, которые устраивались весной на Бакште, после чего чучело чудовища с шумом возилось по улицам города. В изложении Томаса Венцловы, празднество заканчивалось на площади Наполеона (в советское время Кутузова, ныне Даукантаса), перед бывшим генерал-губернаторским дворцом рядом с университетом. Туда конные и пешие студенты в рыцарских доспехах приволакивали пойманного василиска, судили, отрубали голову и сжигали. По утверждению Венцловы, карнавальные шествия студентов УСБ с чучелом василиска до Второй мировой войны пользовались всемирной известностью. Как бы там ни было, василиск прочно связан с Бакштой (Бокшто).
Но каков его точный адрес? Тот ли, за деревянным забором, по версии Терезы из рассказа Макса Фрая? Многолетние исследования позволяют утверждать...

Памятники русской материальной культуры в странах Балтии

Удосужился наконец переписать себе в Либерею содержание книги, изданной в Риге Институтом Европейских исследований по материалам конференции ноября прошлого года. Там и мое сочинение имеется, между прочим. Независимо от качества самих статей, среди которых есть несколько дельных и информативных, издание в целом производит впечатление едва ли не любительского, - сделанного с любовью, но несколько дилетантски. Ни тебе, во-первых, ISBN, ни тебе УДК, метрики нет и тираж не обозначен, где отпечатано - неизвестно. Название на титульной странице "Материальные памятники русской культуры в странах Балтии" не совпадает с вариантом на обложке. Наконец, авторы в самом тексте, не в оглавлении, подаются по-разному: одни - с двумя инициалами (Ю. П. Мальцев, И. Н. Коробов, Н. А. Сурин), другие - с одним, причем коллега Поташенко с инициалом Н. (а не Г.), третьи - по фамилии и имени (Лавринец Павел, Гапоненко Александр), четвертые - по имени и фамилии (Владимир Никонов, Феликс Талберг, Людмила Клешнина, Ирина Арефьева, Анатолий Ракитянский). Зато три десятка иллюстраций, большей частью утраченных или заброшенных и забытых памятников разного рода.

282-я статья и Первая поправка

Живешь как в лесу, а между тем Роман Лейбов отточено сформулировал: "Ни за какие знаки судить нельзя".

Burbuliatorius 12+1

Про очередной bubble day на Лукишской площади в Вильнюсе написал в Варенском блокноте и в Виленской тетради, поэтому повторяться здесь не буду. Попал, по обыкновению и дару фотогеничности, на несколько фотографий.

Найди разницу

В романтической прогулке на пути между Паильгисом и Сантакой мы с Алёшей встретили живописную лужу. Я ее сфотографировал так (слева), а Алёша так (справа):

Потом нам попалась гусеница бражника, насколько понимаю, с ужасным красным рогом. У меня она получилась так (слева), а у Алёши так (справа):

Опыты со временем

Любопытно было бы проверить, а возможны ли здесь записи задним числом.

Andrius Mamontovas - World Is Full Of Love

Барочная резьба

Включил бы в топ дверей и порталов Таллина: чудесная резьба, приписываемая прибывшему из Копенгагена за двенадцать лет до того Элерту Тиле.

Двери 1665 года, а встроены в портал 1498 года. При возведении взамен средневековых нового банковского здания в 1903 году ума хватило портал сохранить.