Мужчины с книгами

Одетый с книгой

Как известно, среди восемнадцати скульптур на пилонах в университетском костеле Святых Иоаннов дюжина изображает различных Иоаннов. Из оставшихся не менее двух с книгами в руках, у одного и того же пилона, один в кардинальской шапке, очень похожей на княжескую митру, а другой, вот этот святой Бонавентура, Doctor Seraphicus, практически великий францисанец в широкополой шляпе. Это о нем с воодушевлением и симпатией говорил в марте папа Бенедикт XVI, что на мой непросвещенный взгляд положительно характеризует их обоих. Так вот наш католический Бонавентура (о котором одобрительно, впрочем, отзывался и Мартин Лютер), как нетрудно заметить, одет с головы до ног. Да и странно было бы увидеть в храме неодетое тело, за исключением Христова, только снаружи, на фасаде, Иоанн Креститель сверкает коленкой. В целом это произведение должно говорить, что любовь к книгам и тяга к наукам вовсе не должны обдирать человека до нитки. По крайней мере так это понималось в прежние времена.

Голый с книгой

Иное говорит нам голый мужчина с книгой на фасаде Дома искусства в Таллине. Скульптуру, установленную в нише функционалистского здания (1934) в 1937 году, выполнил скульптор Юхан Раудсепп (1896—1984). Любопытная фигура (Раудсепп, а не его скульптура, хотя последняя, конечно, тоже, опять таки как никак включена в эстонский регистр культурных ценностей; ей в пару там еще, как для гендерных исследований, женщина стоит, тоже голая, но не с книжкой, а с гирляндой цветов — зачем женщине, тем более голой, книжка?): как пишут в интернетах, во время Первой мировой войны оказался в Пензе и учился там в художественной школе, где заразился кубизмом, но потом это из него повыветрилось. Правда, и эту скульптуру можно, наверное, как-то позитивно прочитать, не то что с этими книжками без штанов останешься, а в том смысле, что за образованность можно и последнюю рубаху отдать.

Поневоле задумаешься, а есть ли в Вильнюсе пример неодетой статуи с книжкой? Евангелисты в нишах Кафедрального собора, студентка на Зеленом мосту — голыми не назовешь. А больше что-то и не припоминается.